Петербург. Англитер. Кабак.

Из Москвы я выбрался без сожаления. Рано утром вместе с вереницей туристов, проституток и депутатов (поди разберись, кто есть кто) покинул гостиницу «Россия». И зачем я только там поселился. Сначала съездил в Пущино. Впрочем, это отдельная история...



Вечером вернулся в гостиницу забрать свой багаж и съесть в одиночестве невкусный ужин в ресторане с видом на собор Василия Блаженного. Потом отправился на Ленинградский вокзал. Таксист долго жаловался на судьбу, на засилье чеченцев в «России», на бесстыдство проституток, облюбовавших «Россию» после закрытия «Интуриста». В самом деле, «Россия» явяется средоточием худшего из двух миров – уходящего коммунизма и так и не пришедшего капитализма. На каждом этаже сидит «коридорная» - вымуштрованная дама средних лет, с профессиональным подозрением оглядывающая каждого проходящего. Как-то выйдя из номера ночью за бутылкой воды – на российское время я так и не перестроился – обнаружил, что эти коридорные умеют спать сидя в кресле. Как лошади, стоя. В гостинице – показной жёсткий паспортный режим. Пришедшего ко мне гостя – не пустили – отправили в некое «бюро пропусков» на оформление пропуска. При этом, гостиница просто кишит от проституток, предлагающих свои услуги на глазах у этих коридорных, и подозрительных субъектов...



Приехав на вокзал, я окунулся в толпу провинциалов с клетчатыми квадратными сумками, потными лицами и бутылками пива. К когда-то одиноко стоявшему Ленину в огромном зале ожидания добавили какие-то ларьки, на которые постаревший вождь мирового пролетариата взирает с грустью и упрёком... Потом милиция начала всех выгонять из здания вокзала. На вопрос «Почему?», заданный необъятной представительницей большого семейства, обременённого жутким количеством клетчатых баулов, сопливых детей и дебелых дочек в прыщах, мент ухмыльнулся и сказал, что, мол, вам лучше и не знать, а то нервничать будете... Провожавший меня друг с мудростью всё видевшего москвича прокоментировал: «Видимо кто-то на поезд опаздывает, впозвонил, что бомба – поезд ззадержат... Делов-то» Вот такая жизнь. Мы с ним вышли на улицу выпить по последней бутылке пива. «Старый мельник» не так уж плох.

В поезде всё было хорошо. Попутчик достался симпатичный. Большой квадратный мужик средних лет с выпиравшей из под пиджака пушкой. Я выпил махонькую бутылочку виски из Н.З. пассажира – а он отказался. Охраняет хозяина, который ехал с кем-то в соседнем купе. Те гуляли до утра – мой попутчик зорко смотрел, кто куда идёт. Когда я выключил свет, он перебазировался в коридор с газеткой, пошутив, что, мол, спите спокойно, я и Вас посторожу, а то народ нынче шальной...

Я спал спокойно, как никогда – меня сторожили. Утром оказалось, что «хозяин» - начальник крупного питерского завода - физтех, окончивший курсом раньше меня и активно учавствующий в организации выпускников физтеха. Поговорили, обменялись адресами, может удастся наладить механизм выплаты стипендий студентам физтеха из средств диаспоры.



Утром приехали в Питер, где я не был 13 лет. Стояло раннее утро, около 7 часов, когда я приехал в Англитер. Номер ещё не был готов, так как я забыл запросить раннее поселение. Я плотно позавтракал в ресторане Англитера и пошёл через плошадь Исакиевского Собора, через Адмиралтейство, Зимний и по Невскому. Искать интернет-кафе, проверить электронную почту. С тоской посмотрел на список 81 новых сообщений и пошёл бродить дальше по ещё пустынным улицам. Холод, туман, воспоминания. Атланты лоснились от конденсирующегося тумана. Весь центр ощетинился строительными лесами. Дворцовая площадь наполовину отреставрированная, наполовину в лесах. Путин не забыл свой город. Выделил пол-миллиарда долларов на реконструкцию перед 300-летним юбилеем. Сколько своруют – не знаю. Но, видимо не меньше трёх четвертей, по оценкам друзей работающих в строительстве и напрямую учавствующих в реставрации. Таких красивых городов, как Санкт Петербург, в мире немного - можно по пальцам пересчитать. Последняя русская жемчужина. Неужели и это разворуем, развалим, загадим, не сохраним?

Наконец часам к 10 получил номер в Англитере и с наслаждением принял горячую ванну. Англитер оказался не так уж плох. Немного тесноват, но чист и выбор телепрограмм впечатляет. Помимо обычных русских и англоязычных програм, я обнаружил каналы почти всех ведущих европейских стран, в том числе тех, чьи языки я не смог идентифицировать. Конференция «Кардиостим», на которую я приехал, начиналась только на следующий день, поэтому у меня впервые за всю поездку оказалось свободное время. Весь день я ходил по городу, фотографировал, наслаждался прекрасной русской кухней, покупал книги, и впитывал новую жизнь ставшего совершенно мне не знакомым города. Сменилась эпоха.



Вечером пошёл, предварительно созвонившись, в пивной кабачок «Серая Радость» (настоящее название вполне соотвествует этому вымышленному), в котором любят собираться местные любители пива и в особенности из интернет-консерваторов. В поезде я немного читал Ильина, книгу которого купил на Тверской за день до отъезда. Стало более понятным происхождение словесных формул и мыслей моих оппонентов. При личной встрече с Александром и Ротмистром мы мило поговорили о том, о сём... Серьёзной беседы после нескольких кружек пива и 10 суток почти без сна (я спал не более 3-4 часов каждый день из-за разницы во времени), не получилось. Но главное не в этом. Главное в глаза посмотреть. А говорить можно и потом. После приятной беседы мы сходили на Невский в большой книжный магазин напротив Казанского собора, где я купил, по совету Ротмистра, книгу со списком военночальников, внёсшых заметный вклад в первую мировую войну. Они оба оказались такими же библиофилами как и я. Впрочем, читать мне эту книгу пока не довелось. Вместо этого, я буквально проглотил небольшую книжицу придворного врача многих советских вельмож Чазова «Рок». Книги в новой России – это отдельный разговор. Большой и обстоятельный. Потом.